— Руководство фабрики придерживается неизменного правила, что кадры решают всё! — пафосно заявил комсорг. — Наше предприятие создаёт благоприятные условия труда для своих рабочих и служащих. В каждом цеху у нас оборудованы комнаты отдыха, бытовые помещения, сауны, зимние сады, тренажёрные залы. У нас есть даже теннисный корт!

— Покажете? — спросил я, чтобы потянуть время и сообразить, как же мне действовать. — Никогда не видел теннисного корта.

— Конечно! — великодушно согласился комсорг.

Нас повели на экскурсию по производственным помещениям. И что тут успеешь понять?

Все приобретаемые материалы они, сто процентов, списывают сразу в производство. Себестоимость каждой модели готовой продукции считают в калькуляциях по фактическим затратам. Если есть левый выпуск, то как ты его отследишь? Ну, будет фабрика официально показывать не всю свою продукцию, и что с того? Будет просто низкая рентабельность производства, или вообще убыток. Кого сейчас этим удивишь?

Хотя, убыток лучше не показывать, если есть какой-то «шахер-махер», то точно не стоит привлекать к себе дополнительное внимание.

Нас водили по очень приличным светлым цехам. Чистые, светлые, всё оборудование или свежевыкрашенное, или вообще новое. Сотрудники все в чистой добротной спецодежде. Затем повели в бытовые помещения. Комната отдыха с канарейками и рыбками, с креслами и магнитофоном с расслабляющей музыкой. Я о таком только слышал во времена молодости, работать в таких условиях в СССР не приходилось. В раздевалке культурные шкафчики на две половины: для рабочей и цивильной одежды. Душевые в плитке, небольшая сауна тут же. У них, небось, и в столовой хлеб, чай и дежурный суп бесплатно.

Если даже тут руководство и подворовывает, то и о людях не забывает. Всё по-честному. Делал фотки по ходу, очень интересное предприятие. Как-то даже жалко его под райкомовский рэкет подставлять. Не вижу пока крамолы в упор. Видать, правильно догадался, что прибрать к рукам его некоторые хотят, вот и мутят воду.

С другой стороны, верить первой красивой картинке у меня тоже оснований нет. Проверить все же надо. Сколько раз уже было у меня такое, когда за безупречным внешним фасадом такие схемы крутят, что волосы дыбом.

— Вот здесь вы можете увидеть нашу продукцию, — привел нас в цех мягкой мебели комсорг.

Всего несколько моделей, наверное, ещё цеха есть.

На чём их прихватить можно? За какие комплектующие здесь можно зацепиться, как за пряжки на швейной фабрике? За что-то более дорогое по сравнению с деревом, тканью и поролоном… А что у них тут условно дорогое? Механизмы складывания? А если они не на мягкой мебели левые деньги делают?

Нас провели в другой цех. Там делали стенки, точнее отдельные разнокалиберные и разномастные шкафы с одинаковыми фасадами. Набор шкафов обязательно содержит секцию со стеклянными дверцами и полками под посуду. Внутри такой секции зеркальная задняя стенка. Вот, всё на этой фабрике делается с нуля, кроме фурнитуры, механизмов складывания и стёкол с зеркалами. Значит, надо за эти комплектующие и цепляться. Их покупают, а не на месте производят. Сравнить закупки с количеством реализованной готовой продукции, получить процент перерасхода, а из него вычислить примерный объём левака…

В то же время, что мешает снабженцу купить одну партию стёкол официально, а вторую за наличные? Или они сейчас до такой степени не страхуются? Казалось бы, крупное предприятие, крупные масштабы махинаций, серьёзные мозги должны за этим всем стоять… Но не всегда, не всегда. А если махиначат, рассчитывая на серьезную крышу, то и вообще совсем необязательно.

Короче, доступ к документам нужен. Пока ведомости учёта материалов и выпуска продукции не увижу, ничего не пойму.

Нас перевели в другой цех. Там на новеньком оборудовании делали фасады корпусной мебели. Судя по цвету, это фасады кухонных шкафов, никак не стенок в гостиную. Тут моё внимание привлекли молодые парни, работавшие на этой линии. Ловкие, отработанные движения. Ни одного лишнего шага. Сконцентрированные лица. Любо-дорого взглянуть… Нечасто, нечасто такое увидишь на социалистическом предприятии. Да вспомнить тот же Механический завод в Святославе — мне там, когда ходил по цехам, гораздо чаще удавалось увидеть отдыхающих рабочих, чем работающих. А уж чтоб так усердно работающих… Да ни разу.

— Сдельная система оплаты труда позволила вывести производительность на совершенно новый уровень, — заметив мой восхищённый взгляд, прокомментировал комсорг.

Вот оно! Сразу шансы наткнуться на левак выросли. Сдельная оплата! Не будут же они работягам объяснять: это мы официально продаём, поэтому за это мы тебе официально заплатим, вот наряд на выполнение производственного задания, распишись. А это мы налево продали, поэтому вот тебе левые деньги без всяких нарядов…

Точно! Точно… Нужно выяснить, какие операции делаются только в одном количестве на единицу продукции. Например, какая-нибудь окончательная сборка или, не знаю, что у них тут может быть… В конце концов, вот они заливают какой-то пластик или смолу на фасады, можно же прикинуть, какое количество операций оплатили по зарплате, а значит, выпустили фасадов, и сравнить с проданной продукцией, которую из этих фасадов собирают.

Эх, знать бы, за какие операции ухватиться, чтобы всю документацию расчётной части не перелопачивать…

Может, у них производственный учёт какой-то ведётся на основании ежедневных нарядов с подведением итогов по месяцам в разрезе операций? Это бы очень упростило мне работу.

Оборудование явно импортное… Может, счётчики какие стоят? Как на принтерах: считается количество сделанных копий. Но как заставить их такой информацией поделиться⁈

— Ну, что делать-то будем? — спросил я у Борщевского, улучив момент, когда нас никто не слышал. — Документы нам показывать не спешат, а Самедов четко сказал, что все проверить надо. Опять зубрилку-отличника изображать?

— Ну а что? Нормально… — ответил он и, немного отойдя от меня, во весь голос заявил: — А что, Паш, тебе для курсовой эта тема разве не подойдёт?

Глава 23

Москва

Светка удивлённо взглянула на нас, но отреагировала серьёзно.

— Мне же тоже надо, — заныла она, подыгрывая нам.

— И мне… — подключился Лёха.

Молодцы какие!

— Давайте, мы соберём как можно больше информации, а потом поделим, кому что, — небрежно ответил я и обратился к комсоргу. — Аркадий, вы не могли бы нам помочь?

— Конечно, — усмехнувшись, ответил тот. — И сам тоже учился когда-то…

— Вот вы сказали, Аркадий, — начал я отвлекающий манёвр, — что переход на сдельную оплату труда позволил повысить производительность, — он кивнул головой. — А до этого какую систему использовали, окладно-премиальную? — он опять кивнул. — Можно более подробно ознакомиться с производственными показателями, чтобы сравнить? Есть такая возможность?

Комсорг растерялся на мгновение, а потом повёл нас к «Аквариуму», стеклянному кабинету на возвышении, который есть на любом производстве.

— Мы там все не поместимся, — сказал Кирилл. — Давай, Паш, ты иди, а мы тебя здесь подождём.

Мы с комсоргом поднялись в кабинет начальника цеха. Никаких вывесок на дверях, все скромно. Кабинет был обставлен новой мебелью, видимо собственного производства. Чистенько, уютненько. Мужик в советском, но опрятном сером костюме, чуть выше меня ростом, лет пятидесяти, с мощными залысинами.

— Вот, Евгений Павлович, товарищ из «Комсомольского прожектора», — представил меня начальнику цеха комсорг. Он поднялся и протянул мне руку.

— Павел, — представился в ответ я.

— Евгений Павлович, молодой человек материалы собирает для курсовой и себе, и коллегам, — снисходительно сказал Аркадий. — Познакомьте его, пожалуйста, с документацией. Производственные показатели интересуют, правильно? — взглянул комсорг на меня.

— Да. Ещё потом общий объём выпуска готовой продукции нужен будет, ну, реализация, видимо, это те же показатели. У вас же нет затоварки на складах готовой продукции при таком дефиците в стране?